Лишь в конце XIX в. на государственном уровне было принято решение о том, что фамилии должны иметь все без исключения подданные Российской империи. До этого многие крестьяне обходились без письменно зафиксированных фамилий, так как в этом не было острой необходимости: мобильность их была довольно низкой, а вся жизнь проходила, как правило, в пределах родного селения, волости или уезда.
В 1888 г. был обнародован указ Правительствующего Сената, в котором говорилось:
«...Как обнаруживает практика, и между лицами, рожденными в законном браке, встречается много лиц, не имеющих фамилий, то есть носящих так называемые фамилии по отчеству, что вызывает существенные недоразумения, и даже иногда злоупотребления... Именоваться определенной фамилией составляет не только право, но и обязанность всякого полноправного лица, и означение фамилии на некоторых документах требуется самим законом».
Действительно, раньше в подавляющем большинстве случаев в официальных документах (метрических книгах, переписных листах, временных паспортах, «отпускных» свидетельствах и т.д.) крестьян записывали так: например, «Василий Сильвестров», что означало «Василий Сильвестров сын», т.е. по-современному это были лишь имя и отчество – «Василий Сильвестрович». Никакой фамилии здесь нет.
На самом деле фамилии (тогда их именовали «прозвания» или «прозвища») у крестьян чаще всего были. Причём многие были устойчивыми, наследственными, в устной форме они существовали десятилетиями и веками, а некоторые сохранились до наших дней. Так что массовое «офамиливание» после 1888 г. часто было лишь переводом этих семейно-родовых прозваний из устной в письменную форму.
После отмены крепостного права это было необходимо, чтобы избежать всякого рода сложностей с идентификацией «бесфамильных» вольных граждан, а также не допускать путаницы при воинских призывах, имущественных спорах, договорных отношениях, долговых обязательствах и т.д.
В наших местах прозвания (фамилии) впервые встречаются в писцовых книгах XVII в. Причём, не среди помещичьих крепостных крестьян, а у некоторых крестьян из селений, принадлежавших Вознесенской Давидовой пустыни. Например, в 1678 г. их коренными жителями были: Кошелев, Шайдуров, Комар, Кривой, Лотарев, Ястребов, Полежаев, Быков (с. Легчищево); Окорок, Строгонов, Чаплин, Баранов, Новик, Михачов, Першин, Родионов, Сорокин, Боков, Гуляев, Шаблыкин (д. Баранцево); Овсяной, Евлахов, Панков, Зженов, Плотник (д. Еськино); Чибесенок, Стыченок, Сохнин, Шебалаков, Ребров, Лобанов, Сшут (д. Дидяково); Снегирь, Сальник, Шишкин, Лотырев, Куресин, Алмасов, Сочнев (деревни Верхнее и Нижнее Пикалово), Ракиткин, Бухляев (д. Пронино).
Согласно Уложению царя Алексея Михайловича 1649 г., длившийся ранее 10-15 лет розыск беглых крепостных крестьян стал бессрочным. Их списки сохранили для нас прозвания-фамилии некоторых наших земляков. Наверное, считалось, что по ним проще будет найти беглецов. В архивах имеется датированный 1709 г. список из 60 крестьян, которые бежали из селений Хатунской дворцовой волости и скрывались от властей. Среди них были жители: д. Голыгино – Прокофий и Максим Власовы дети Ждановы с семействами, Архип Иванов сын Щеглов; с. Талеж – Леонтий Иванов сын Бубнов; д. Бавыкино – Елизар Алексеев сын Винцов, Лаврентий Кирилов сын Тарына (оба с жёнами и детьми), Исай Семёнов сын Горохов и Григорий Дмитриев сын Стрельцов; д. Завалипьево – Степан и Тимофей Анисифоровы дети Хатунцовы; д. Мантюхино (ныне Красные Орлы) – Петр Григорьев сын Блинников.
Письменно фиксировались фамилии крепостных крестьян, занимавшихся предпринимательством. Так, в финансовом документе за 1739 г. говорится о «держании на оброке (аренде) мельницы в Московском уезде под Давыдовою пустынею на реке Лопасне деревни Пешковой крестьянином Иваном Даниловым сыном Кобяковым и отцом ево Данилою Симеоновым сыном Кобяковым» (прямые предки автора в 8-м и 9-м поколении). В следующий раз в официальных документах эта фамилия, которую издревле носили более 70% жителей д. Пешково, была упомянута лишь через 100 лет.
В переписных документах («ревизских сказках») конца XVIII в. – начала XIX в. крестьянские фамилии встречаются очень редко. Так, из 1360 крестьян Лопасненского края, забранных в рекруты в 1796-1811 гг. и ушедших в ополчение 1812 г., лишь 15 человек (1,1 %) были записаны с фамилиями. Вот они: с. Зачатьевское, Лопасня тож – Алексей Самсонов Лупаев, Михайла Иванов Варосеев, Михайла Ульянов Новиков, Василий Михайлов Малевской, Иван Михайлов Рыжов; с. Садки – Устин Иванов Шишлин, Осип Гаврилов Шишлин; с. Хлевино – Никифор Михайлов Рашков; с. Любучаны – Козьма Васильев Рашков; д. Коровино – Иван Федоров Тюрин, Василий Васильев Шелепин, Иван Ефимов Пучков, Фома Васильев Шелепин; д. Якшино – Емельян Иванов Винокуров; д. Гавриково – Павел Михайлов Чижов.
В первой половине XIX в. фамилии получали (вернее, легализовывали уже имевшиеся прозвания) рекруты из числа крепостных крестьян, которые в случае возвращения с многолетней военной службы становились вольными людьми. В д. Пешково, например, такими были в 1833 г. «солдат 48-го Егерского полка Тимофей Ефимов Кобяков» и в 1834 г. «прапорщик в отставке Дмитрий Никитин Добряков» (редкий случай – крепостной сумел дослужиться до первого офицерского чина).
В последующие десятилетия во время подворных переписей 1869-1871 гг. и 1883-1886 гг., проводившихся Серпуховским земством, фамилии жителей деревень, например, в Бавыкинской волости, не указывались. Лишь во время Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. все подданные записывались уже с фамилиями.
Юрий Кобяков, «Читают Все»
Иллюстрации в статье:
1) Документ 1739 г. о мельниках Иване и Даниле Кобяковых
2) Паспорт 1917 г. с фамилией.
