Жизнь в оккупации

Личная история времён Великой Отечественной войны, пропитанная болью, страхом, издёвками, отвращением и радостью освобождения. – О своём отце Иване Фёдорови­че Залётове я знаю совсем немного, – рассказывает дочь майора в запасе Раиса Фомичёва. – Великую Отечественную он встретил, когда ему был двадцать один год. На войну ушёл рядовым и в со­ставе третьего Украинского фронта прошёл с боями и Западную Украи­ну, и Венгрию, и Югославию, и Ав­стрию, где получил серьёзное ранение в лёгкое. После этого он продолжил службу политработником и в звании майора ушёл в запас. За освобождение Будапешта, Белграда и Вены его на­градили тремя Орденами Славы. Так­же среди наград моего отца были два Ордена Красной Звезды и медали «За отвагу»… А вот эпизоды, связанные с моей мамой Анной Васильевной, ко­торая во время войны оказалась в ок­купации, мне хорошо запомнились. Война застала её в родной дерев­не Елизаветовке Ефремовского района под Тулой. Немцы пришли туда осенью 1941 года, но уже в декабре, благодаря контрнаступлению советских войск, Ефремов полностью освободили от врага. Фашисты намеревались взять Тулу и затем пойти на Москву. К сча­стью, сделать это им не удалось. До жителей деревни доходили слухи о зверствах гитлеровцев в са­мом городе Ефремове. Фашисты во­рвались туда внезапно 22 ноября, и город словно обезлюдел. По улицам ходили германские патрули, слы­шался гул моторов, скрежет танков, гремели пулемётные очереди, раз­рывались артиллерийские снаряды. С первого дня немцы насиловали, убивали и грабили местных жителей. Народ спасался бегством из города в деревни, где было спокойнее, и со­хранилось хозяйство. В Елизаветовке нацисты тоже сто­яли недолго. Но всё равно это было тяжёлое время. В деревне тогда на­ходились в основном дети, женщины и старики. Им запрещалось свободно перемещаться, их вынуждали копать окопы, хоронить убитых германских солдат, чьи трупы свозились со всей округи. К местам захоронения сгоняли местное население и под дулом автома­тов заставляли людей снимать с убитых сапоги, верхнюю одежду, вынимать до­кументы. После чего погибших немец­ких солдат массово сбрасывали в ров и тут же закапывали. – Мама говорила, что выполнять такие приказы было противно до тош­ноты! – подчёркивает Фомичёва. Немцы конфисковывали у жите­лей молоко, мясо, яйца, картошку. У Анны Васильевны в то время на ру­ках был годовалый сын. Ему так нуж­но было молоко, которого как раз и не было. Поэтому, когда темнело, мать пробиралась в дом к родителям на другой конец деревни – у них была корова – и наполняла бутылочку пи­тательной белоснежной жидкостью. Когда молодая женщина, крадущаяся в полумраке, попадала на глаза нем­цев, те кричали ей: «Партизан! Пар­тизан!» Устраивали допросы, и Анна объясняла, что ей просто нечем кор­мить маленького сынишку. Фашистам везде мерещились пар­тизаны. Вот почему в округе они вы­рубили все колхозные сады и сожгли дома, стоявшие на отшибе. Хотя дерев­ня находилась на открытом месте: кру­гом только бугры, лощины и поля, на которых в мирное время выращивали гречиху, рожь, пшеницу, свёклу, мор­ковь, капусту. До прихода оккупантов Елизаветовка утопала в сирени, которая украшала каждый дом. И многие сосе­ди занимались разведением пчёл для себя. Но всё это разграбили и уничто­жили нацисты. В доме Анны также хозяйничали немцы. И ей даже приходилось прятать своего сыночка. – Для них большим развлечением было дразнить маленького ребёнка шо­коладкой или конфеткой, – вспоминает со слов матери Раиса Фомичёва. – Они протягивали сладость мальчику и ма­хали ею перед глазами. Как только ре­бёнок готов был взять конфету, немцы резким движением убирали её и начи­нали громко смеяться, а мальчик пла­кал. Тогда они доставали пистолет и, угрожая, требовали от матери, чтобы та успокоила сына, иначе убьют. Как рассказывала Анна Васильевна своей дочери, перед самым отступле­нием врага один из германских солдат, – видимо, он не был нацистом, хоть и попал на фронт – предупредил семью о том, что предстоящей ночью ожидают­ся массовые расстрелы, и посоветовал спрятаться. Никто и не думал, что сре­ди гитлеровцев окажутся мало-мальски порядочные люди. Члены семьи после­довали его совету, спустились в подпол, притаившись, и только на следующее утро, почувствовав запах гари, вышли из убежища и увидели, что вокруг всё в огне… Часть населения загоняли в церковь в соседней деревне Яндовке и сжигали. Кто сумел сбежать – прятался в стогах сена. Но и среди беглецов уцелели да­леко не все. – Кто-то из них сгорел заживо, кто- то замёрз прямо в стогу, ведь погода тогда была декабрьская: морозы стояли сильные, трескучие, – с глубокой гру­стью вспоминает Фомичёва. …Свой дом от огня семья Анны Ва­сильевны отстояла, хотя крыша и сго­рела. Но самое главное – родные Раисы Фомичёвой тогда остались в живых. Записала Анастасия МЕЛЬНИКОВА, фото из архива семьи Фомичёвых