А у могил мёртвые без пилы стоят

Покоятся не с миром на кладбищах Стремиловского поселения. Тишину прерывает скрипящий на ветру и падающий на могилы сухостой. Девяносто девять процентов из пятнадцати сельских погостов находятся в жалком состоянии. Такая удручающая картина наблюдается на Чепелёвском кладбище. А ещё кучи пожух­лых листьев и хлама. Чета че­ховцев сама наводит порядок в одной из частей погоста в тече­ние 37 лет. В который раз ожи­дали улучшений перед Пасхой и Днём Победы, но переполнен­ная чаша терпения привела в нашу редакцию. – Пусть это будет стоить мне здоровья, но я, наконец, расскажу, – начала инвалид II группы Надежда Лебедева. – В прошлом году задумали уста­новить памятник родственнику. А нам отказали, пока не уберём сухостой рядом с могилой. Не­сколько раз звонили директору «Некрополя» – предприятия, отвечающего за содержание кладбища. Алексей Чапаев клятвенно пообещал, что спи­лит маленькое дерево, а боль­шой дуб убрать невозможно. Но ничего не сделал. Если раскидистый вели­кан ещё устойчив, то мёртвые стволы рядом качаются на ве­тру. Кроме давно погибшего шпиля-дерева рискует упасть от сильного порыва ещё и надлом­ленная берёза. Памятник всё же установили. Однако его теперь может разрушить рухнувший сухостой. И кто будет восстанав­ливать надгробие? – По закону о похоронном деле все надмогильные соору­жения являются частной соб­ственностью граждан, – объяс­нил подъехавший на кладбище руководитель «Некрополя». – Прописано, что насаждения на кладбищах должны быть не выше трёх метров. Сухие де­ревья падают на наших глазах, со временем они все упадут, потому что при копке могил подрубаются корни. Так вы­глядят 99 % всех пятнадцати кладбищ поселения. Места захоронений не должны фор­мироваться в лесном массиве. Но так уже случилось – надо приспосабливаться. Нужно же с чего-то начинать. Нам пообе­щали, что тонкий лысый дубок спилят, а березу потолще – нет, и не только потому, что под то­пором она может разбить памят­ник, ещё и «законы такие». Вот и дряхлый дуб-исполин будет стоять, пока его держит высо­хшая нога. А на ограде другой могилы повисла вывернутая с корнем сорокаметровая берёза. Захоронение оказалось полу­открытым. И в других местах зацепились за собратьев пова­ленные стволы. Оказалось, все деревья на этом погосте в густой роще числятся в лесфонде. – Запрещено распиливать даже упавший сухой ствол без выданного разрешения. Штраф 200 тысяч рублей, – оправдывает бездействие Ча­паев. – Раньше всё легко реша­лось через экослужбу, теперь через лесхоз. Администрация поселения туда обратилась, чтобы на этом кладбище и дру­гих вырубить по 20 деревьев. Сложная ситуация в Стреми­лове, где из-за болота падают огромные берёзы. Попадали в Кулакове и Хлевене. Даже на одно дерево должны выделить деньги. Оплатят работу или компании, которая за всем сле­дит, или лесничеству. Сложность в том, что к большинству деревьев не мо­жет пробраться техника. Между могилами не везде даже чело­век способен протиснуться. Со временем сухостой становится аварийным. Тогда его спилить и сложнее, и опаснее, и дороже. – Мы ничего не можем сделать. У меня нет таких спе­циалистов и оборудования, – беспомощно разводит руками депутат поселения. – И челове­ка я туда не пошлю – упадёт, а я – в тюрьму. Даже альпинист на сухое дерево не полезет. А если вдруг разобьём памятни­ки, мне их восстанавливать… Я выхода не вижу. Чапаев в ритуале с 2001 года. Ещё при Геннадии Недосе­ке он обрисовал картину в Ми­нистерстве лесного хозяйства: – Сказали: «Выделить ни­чего не можем. Выкупайте. Или как хороните, так и про­должайте». Нужно формиро­вать кладбища. Везде земли осталось максимум на 10 лет. В Дубне и Скурыгине лесники уже поставили метки – за пре­делами не хоронить. Ну, а мусор? Возникшие недавно четыре контейнера переполнены, а между моги­лами над крестами возвыша­ются горы хлама. – Не из Америки же его сюда привозят. Сами люди его сгребли и оставили, – париру­ет Алексей Чапаев. – Каждый год убираем. А на площадке бытовой мусор с окрестных двухсот дач, но не с кладбища. С июня здесь и строительные отходы появятся. Говорит, это типичная ситуация для «проходных» кладбищ. Территории должны убирать раз в квартал, но вы­нуждены чаще. А контейнеры освобождают якобы по мере за­полнения, мол, «если следовать техзаданию, то всё зарастёт». Надежда посетовала и на то, что на первом кладбищенском входе дорожку каждую весну и при ливнях затапливает по щи­колотку. «Некрополец» с пре­тензией согласен, неоднократно просил выделить на это день­ги. Щебнем уже подсыпали, но снова назрела необходимость. Ремонт дорог, тропок, заборов мест захоронений – это отдель­ная статья расходов. – Много похоронено воен­ных из Чехова-2, здесь лежат уважаемые люди. Надо попро­сить командира части выделить солдат на уборку и вырубку, – уверена Надежда. – Скоро Троица. Бросьте клич на суб­ботник, многие придут. Но директор «Некрополя» отвечает, что три года пытаетсяпопасть на приём, чтобы хотя бы машину за телами пропу­скали на территорию военго­родка, а то «по два часа стоит на КПП». А про пожелание о субботнике намеревался доло­жить главе поселения. В связи с ростом кладбища собирался также рассмотреть вопрос об организации мусоросборных площадок на другом конце. Ещё в планах установить ёмкости для воды и даже туалет. Вдоба­вок, на Чепелёвском кладбище появится пост смотрителя, что­бы и приглядывал, и инвентарь выдавал людям. – Должен быть один хозя­ин. А то в прошлом году у по­селений полномочия по ритуалу забрали, затем вернули. Сейчас опять в подвешенном состо­янии. А на кладбище работа должна монотонно вестись еже­дневно. Но таких финансов нет, – снова не видит выхода руково­дитель «Некрополя». В этом полугодии контракт на чистку кладбищенских дорог, уборку и покос Стремиловских погостов выиграло чеховское ООО «Вестстрой». Со слов представителя, мусор убирают по два – три раза в неделю. Но навалы не исчезают. Трава еже­годно трижды окашивается. Явно, этого мало, раз прошло­годние сухие стебли вымахали с человеческий рост. На июнь за­планировано два покоса. – Облагородили, огоро­дили, дорогу сделали, – спра­ведливости ради замечает На­дежда Лебедева. – А мусор и сухостой остаются. Ахматова писала: «Шу­мят деревья весело-сухие». Их скрип на ветру поэтесса воспри­няла за смех. Но разве уместна радость на кладбищах? Елена ЛИХОВИДОВА, фото автора